В статье предпринята попытка показать взаимоотношения высших органов власти УССР, лидеров забастовочного движения и шахтёрских коллективов в первом полугодии 1991 г. Раскрыт процесс переговоров, связанных с реализацией требований горняков, описаны принимавшиеся правительством меры по предотвращению забастовки, а после её начала – по снятию социального конфликта и переводу отрасли в производственный режим. Весенняя забастовка в Донбассе рассматривается как составная часть политической борьбы, которая велась в этот период в Российской Федерации. Вынужденная безработица, связанная с прекращением поставок из России необходимых материалов, создавала благоприятную почву для агитационной работы в шахтёрских коллективах, а в итоге и для остановки угледобычи на шахтах Донбасса.
Отечественную историческую науку не может не интересовать вопрос, какую позицию занимали высшие органы государственной власти УССР по важнейшим проблемам экономического и социального развития республики в составе СССР, как они строили отношения с различными слоями и группами населения, в какой мере учитывали интересы украинского народа и как народ Украины воспринимал эту политику и следовал ей. Годы революционной перестройки, особенно на заключительном ее этапе, в силу чрезвычайной динамичности и насыщенности исторического процесса, его значимости для последующей судьбы украинского государства требуют внимательнейшего к себе отношения, так как именно в этот период шло созревание украинской государственности. Показать один из аспектов этого процесса в период кризисного развития 1991 г. – цель данной статьи, так как отечественная историография пока что данной проблеме должного внимания не уделяла, концентрируя внимание преимущественно на рассмотрении политических явлений [1-3].
В начале 1991 г. в шахтерских коллективах Донбасса было неспокойно. Жизненный уровень семей горняков падал. Союзное правительство отвергло подписание Генерального тарифного соглашения, принятого Вторым съездом шахтеров в октябре 1990 г., предусматривавшего индексацию заработной платы по мере роста цен на товары и услуги. Повсеместно обсуждалась идея новой забастовки. Средства массовой информации сообщали о причастности к ее организации генеральных директоров угольных предприятий, которые только что вернулись из Москвы, где проводилось совещание с участием М.С. Горбачева. Основания для недовольства у руководителей угольных предприятий были. Отрасль находилась в тупиковом состоянии. С января Углесбыт стал покупать уголь по оптовым ценам, которые в полтора-два раза были ниже расчетных. В результате объединение «Донецкуголь» только за первые два дня января недополучило на свои счета 7,5 млн руб. Выплачивать зарплату было нечем. Государственные дотации прекратились. Цены на электроэнергию, лес, металл, машины и т.д. значительно возросли. Складывалась критическая ситуация по выполнению договорных обязательств. На складах шахт угля было 1,5 млн тонн при нормативе 2 млн. На коксохимических заводах запасов угля имелось на 0,4 – 0,5 суток при нормативе 4,2. 2 января директора шахт поставили в известность М.С. Горбачева, председателя Президиума Верховного Совета УССР Л.М. Кравчука, председателя Совета Министров УССР В.П. Фокина, министра угольной промышленности СССР М.И. Щадова, председателя республиканского Углепрома Н.С. Сургая, что с 10 января отгрузка угля будет прекращена. Идея забастовки была поддержана руководящими работниками Компартии Украины. Секретарь Донецкого обкома партии Е.И. Юхно, в частности, говорил: «Мера, конечно, крайняя, но что остается делать горнякам. Их нужно понять. Вопрос они ставят правильно, и мы поддерживаем их меры» [4].
8 января в Донецке состоялось заседание Регионального союза стачечных комитетов Донбасса (РССКД) с участием Н.С. Сургая. Здесь обнаружился иной подход к решению проблемы. РССКД рекомендовал отгрузку угля не прекращать. Мотивы, которыми руководствовались лидеры шахтерских коллективов, объясняет телеграмма, отправленная ими в адрес высших органов власти и средств массовой информации: «Решение не прекращать отгрузку 10 января вызвано сообщением зампредседателя Совмина УССР тов. В.Д. Гладуша о повышении цен на уголь в 2,2 раза по сравнению с 4-м кварталом прошлого года. И хотя эта мера не покрывает всех издержек шахт и объединений в условиях 1991 г., но все же является шагом правительства УССР навстречу требованиям шахтёров. В то же время ввиду нарушения протокола о согласованных мерах правительствами СССР и УССР в части введения новых цен на уголь, предоставления пенсий подземным работникам, корректировки уровня заработной платы в условиях роста цен, поставок рудничной стойки и других РССКД предложил правительству УССР возобновить переговоры 25 января и в случае непринятия взаимоприемлемых решений готов призвать шахтёров возобновить забастовку» [5]. Была названа и дата возможного начала забастовки – 1 февраля. При принятии решения, кроме экономических соображений, присутствовал и политический фактор. Л. Пастернак, заведовавшая тогда экономическим отделом газеты «Жизнь», свидетельствовала: «Один из самых дальновидных стачкомовцев сказал мне недавно, почему он крепко сомневается, нужна ли сейчас забастовка: “Реакционеры всех мастей сегодня спят и видят, чтобы народ вышел на площади, рассчитывая с его помощью перетянуть политический канат на свою сторону”» [6].
Во второй половине января группа членов РССКД находилась в Киеве, где состоялась их встреча с Л.М. Кравчуком. Шахтерам было сказано, что Верховный Совет УССР не допустит ухудшения экономической ситуации в отрасли. Горнякам было обещано 13 млрд руб. дотации, если шахты будут бесперебойно вести добычу угля. «Если мы сегодня встанем на путь забастовок, нам не вырваться из кризисов. Наше спасение – в стабилизации экономики», – подчеркивал Л.М. Кравчук после состоявшейся встречи [7].
С целью выяснения ситуации на месте 22 января Л.М. Кравчук прибыл в Донецк. Он ознакомился с коллективом шахты им. 60-летия Советской Украины, принял участие в работе сессии областного Совета народных депутатов. Для практического решения вопросов, поднятых во время пребывания в Донбассе Л.М. Кравчука, 26 января в Донецк прибыли В.П. Фокин, Н.С. Сургай, ответственные работники Совмина республики. Состоялась встреча с шахтерскими делегациями. Главным вопросом встречи было обсуждение протокола требований горняков к правительству. Она протекала динамично. Цифры и положения, занесенные в протокол, были определены в результате предварительных консультаций представителей исполкома РССКД в правительственных органах, был проведен заранее экономический анализ и сделаны экспертные оценки, о которых знал В.П. Фокин. Итогом переговоров стало подписание большинства пунктов, внесенных в протокол требований горняков к правительству республики. В 2,4 раза была увеличена расчетная цена на уголь. Выделялись из бюджета республики более 12 млрд руб. на дотацию угольной промышленности. Председатель Совета Министров УССР согласился с предложением горняков установить госзаказ на коксующиеся угли в размере 95 %, а на энергетические – 90 %. В протокол были внесены пункты о компенсации затрат, о сохранении общественно-государственной комиссии по контролю за выполнением постановления № 608. Нашло понимание у В.П. Фокина и желание шахтеров создать на угольных предприятиях валютные фонды для закупки за границей дефицитных механизмов и материалов.
Но по одному из важнейших вопросов – увеличение в 2 – 2,5 раза зарплаты шахтерам – договориться не смогли. В.П. Фокин заявил, что расходов на резкое повышение зарплаты для горняков в республиканском бюджете не предусмотрено и что решение этого вопроса не входит в компетенцию правительства Украины. Реакцией стали призывы начать забастовку в связи с несговорчивостью правительства. Однако часть участников встречи поддержала В.П. Фокина, отстаивая точку зрения, что повышение зарплаты шахтерам вызовет необходимость ее урезания другим категориям трудящихся. С целью поиска компромисса стороны согласились продлить переговоры и завершить их до 15 февраля. В качестве временной меры предусматривалась выплата банками денег в фонд потребления с коэффициентом 1,42, что давало возможность горнякам получать ежемесячно дополнительно по 500 рублей. Неудовлетворенность большинства присутствовавших принятым решением вызвала идею возобновления забастовки. Мысль о забастовке поддержал президиум областного совета профсоюзов.
Итоги переговоров с правительством были обсуждены РССКД на очередном совещании 5 февраля 1991 г. Его участники решили продолжить работу по контролю за выполнением постановления Совета Министров СССР № 608. Рабочей группе общественно-государственной комиссии было поручено закончить переговоры с правительством УССР о повышении зарплаты в 2 – 2,5 раза. Было решено, что если к 15 февраля соглашение не будет достигнуто, то встанет вопрос о прекращении отгрузки угля с 20 февраля. Если и в дальнейшем требование о повышении зарплаты не будет выполнено – возможно начало забастовки с 1 марта.
8 февраля на сессии Верховного Совета Украины выступил В.П. Фокин. Информируя депутатов о переговорах с горняками, он, в частности, отметил, что новые расчетные цены позволяют горнякам при условии сохранения достигнутого уровня добычи увеличить свои денежные доходы на 25 – 30 %. «Тем не менее, – продолжал В.П. Фокин, обращаясь к депутатам, – представители забастовочных комитетов не согласились с этим и продолжают настаивать на увеличении зарплаты шахтерам в 2 – 2,5 раза. Окончательное решение за вами» [8]. Однако решения принято не было.
18 февраля состоялось очередное заседание РССКД. Его участники пришли к выводу, что 20 февраля отгрузку угля необходимо продолжать. Одновременно была принята резолюция о возможности возобновления забастовки с 25 – 26 февраля. В эти же дни в Киеве находилась специально созданная комиссия, в состав которой входили руководители РССКД и Независимого профсоюза горняков (НПГ) Ю.А. Болдырев, Б.В. Гаврилов, И.Ф. Волков, С.Н. Калякин, С.Д. Лобода, В.В. Семенив. Лидеры РССКД предупредили, что в случае невыполнения требований до 26 февраля забастовка шахтеров Украины будет возобновлена 1 марта. Чтобы иметь право говорить от имени всех шахтеров республики, РССКД заручился поддержкой горняков производственного объединения «Александрияуголь». Требования лидеров РССКД о повышении зарплаты выдвигались в условиях снижения угледобычи. За полтора месяца 1991 г. отставание от плана составляло 1,2 млн тонн, а по сравнению с 1990 г. объем угледобычи снизился на 3 млн тонн. На имя В.П. Фокина и С.Н. Сургая поступали телеграммы с требованиями повысить зарплату и установить льготную пенсию для всех, кто имеет подземный стаж 25 лет, включая инженерно-технических работников.
26 февраля проходило очередное заседание РССКД с участием представителей Львовско-Волынского бассейна. Вновь обсуждался вопрос о заработной плате. Поскольку это заседание во многом предопределило последующее развитие событий в Донбассе, дадим его полное описание, сделанное корреспондентом информационного агентства «КАС-КОР» Е. Романенко: «Юрий Болдырев сделал доклад о результатах переговоров с правительством, в котором отметил, что главное препятствие в разрешении основного требования шахтеров о повышении заработной платы – нехватка денег в бюджете республики. По его словам, на предупреждение о начале забастовки премьер В.П. Фокин облегченно вздохнул: «Лучше ужасный конец, чем ужасы без конца», таким образом дав понять, что предпочитает ясное настоящее неопределенному будущему. От имени правительства премьер заявил, что единственный путь решения проблем горняков – раздел имущества республиканского и союзного министерств. В то же время В.П. Фокин предупредил, что в случае всеукраинской забастовки полное закрытие грозит 42 шахтам, положение на которых уже сейчас критическое. С другой стороны, республика обладает недельным запасом угля и в течение недели может работать при остановке его добычи. За это время можно наладить подвоз энергетического сырья из других регионов страны, и закупка его обойдется даже дешевле, чем выплата зарплаты украинским шахтерам. Единственная серьезная угроза – остановка добычи коксующегося угля, которого на Украине немного и взять его негде. Вывод рабочая группа сделала такой: если и имеет смысл организовать забастовку, то только не сейчас. Ю. Болдырев сказал, что из 14 членов рабочей группы за забастовку 1 марта проголосовало только 2 человека. После пятичасовой дискуссии о двух вариантах действий за забастовку 1 марта высказались 25 из 32 представителей стачечных комитетов» [9].
28 февраля, накануне предполагавшейся забастовки, В.П. Фокин прибыл в Донецк в качестве приглашенного на конференцию профсоюза работников угольной промышленности. В своем выступлении он подтвердил, что даны указания банкам выплачивать средства в фонд потребления шахтеров с коэффициентов 1,42. Это означало, что зарплата рабочим основных профессий возрастет до 1000 – 1200 руб., вспомогательных – до 500. В этот же день было обнародовано постановление Верховного Совета Украинской ССР «О положении в шахтерских регионах республики». В нем содержался призыв к шахтерам проявить гражданскую зрелость и воздержаться в это сложное время от забастовок и других действий, которые могут привести к дальнейшему обострению социальной напряженности в обществе, отрицательно сказаться на судьбе народа Украины. Стремясь предотвратить развал угольной промышленности республики в связи с начавшимся распадом Министерства угольной промышленности, связанным с переходом шахт, находящихся на территории России, под юрисдикцию правительства Российской Федерации, Верховный Совет УССР переподчинил угольные предприятия республиканскому управлению. Из республиканского бюджета для Донбасса было выделено 12,9 млрд руб., в том числе 1 млрд руб. на развитие шахтерских городов и поселков [10].
Намеченная на 1 марта забастовка срывалась. 2 марта население области было проинформировано, что первоначально забастовку согласились проводить 6 шахт, потом – 3. Однако информация было противоречивой. Программа «Время» сообщила о забастовках на 5 шахтах. РССКД утверждал, что не работали 18 шахт, а десятки не отгружали топливо потребителю. 2 марта шахты Донецка работали в обычном режиме.
4 марта в Донецке не приступили к работе горняки шахтоуправления Октябрьское», после чего шахтерская забастовка в регионе началась. Руководители Украины призывали шахтеров ее прекратить. По телевидению трижды показывалось в записи выступление В.П. Фокина о недопустимости забастовки и невозможности выполнения экономических требований шахтеров. Члены же Донецкого городского рабочего (стачечного) комитета (ДГР(С)К) приводили контраргументы в пользу забастовки. «Мы хорошо понимаем, что в республике негде взять денег на повышение зарплаты в объеме наших требований, – говорил член ДГР(С)К В. Шумяцкий. – Мы ставим вопрос перед центром о перераспределении средств между угольными регионами. Нас волнует судьба отрасли. Если не будет у шахтеров опережающей зарплаты, горняки уйдут в другие отрасли». Ю. Болдырев утверждал, что украинское правительство не использовало всех возможностей для нахождения компромисса; что делегаты стачкомов шли на компромисс, что они предложили В.П. Фокину подписать дополнительный протокол о возможности выполнения требований о зарплате и пенсиях в будущем. Тот отказался. Предложили подписать совместный протокол, среди пунктов которого было бы требование к президенту страны о выделении средств для повышения зарплаты шахтерам. В ответ услышали категорическое «нет». А стачки могло и не быть.
Но политическая обстановка в стране, невозможность сохранения нормального рабочего режима провоцировали забастовку. Накануне забастовки объединение «Макеевуголь» при норме 20 – 30 вагонов леса получало ежесуточно 2 – 3, что делало невозможным осуществление нормального технологического процесса.
12 марта в г. Донецке состоялось в неполном составе заседание РССКД с участием делегатов двенадцати шахтерских городов. Его участники призывали горняков поддержать требование об индексации заработной платы с ростом стоимости жизни и возобновить забастовку 1989 г. Никаких политических требований в документе не содержалось. Члены РССКД, ДГР(С)К, активисты НПГ активизировали усилия по расширению забастовки. Между тем не все шахты как в Донецке, так и в области поднялись на забастовочную борьбу. Работали шахтеры Горловки, Енакиево, Тореза. О методах, использовавшихся лидерами шахтерского движения для расширения числа участников забастовок, дает представление откровение одного из активистов РССКД: «Звонит, например, Болдырев из Донецка, кричит: «Что ты, шалава, там делаешь? Почему у тебя ни одна шахта не бастует? А у меня семь?». А я ему: “Почему только 7, а не 21?”» [11]. Занимавший в те годы должность председателя Селидовского городского исполнительного комитета А. Шведченко так описывал происходившие события: «На каждый наряд появлялось 20 – 25 человек – эмиссаров из Донецка и Красноармейска с единственной целью – осуществлять натиск. Селидовских шахтеров обвиняли в предательстве, в стремлении отсидеться в то время, когда другие борются за их права. И горняки не выдержали… Остановилась одна из одиннадцати шахт. Все остальные работали, но чтобы их оставили в покое, не показывали добычу» [2, с. 44].
В отличие от шахтерских нарядных, на площадях города с первых дней забастовки звучали и политические требования, причем последние со временем становились главенствующими. Так, прошедший 14 марта митинг в г. Донецке, организованный ДГР(С)К, закончился принятием резолюции, в которой содержались требования прежде всего экономические. А призывы к приданию конституционного характера Декларации о государственной независимости Украины, роспуску Компартии Украины, КПСС и национализации их имущества, перевыборам Верховного Совета УССР летом 1991 г. являлись как бы вторичными. Менять политические лозунги организаторам забастовки приходилось по ряду причин. Прежде всего потому, что экономические требования бастовавших были приняты к рассмотрению. Шли переговоры правительства УССР с профсоюзом работников угольной промышленности Украины. 21 марта правительство взяло на себя обязательство увеличить заработную плату всему промышленно-производственному персоналу угольной промышленности Украины в 2 раза путем увеличения тарифных ставок и окладов без изменения норм выработки и условий премирования и в дальнейшем обеспечить постоянный рост заработной платы в соответствии с ростом индекса стоимости жизни. Правительство Украины направило в Кабинет Министров СССР для утверждения дополнительный перечень работ и профессий, который давал право выхода на пенсию независимо от возраста при стаже работы не менее 25 лет представителям всех подземных профессий. Решались и другие проблемы.
Тем не менее в апреле забастовка расширялась. Этому способствовала не только политическая обстановка в СССР. Горняки были лишены возможности нормальной производственной деятельности. По данным областного управления «Донецкглавснаб», на 17 апреля 1991 г. угольным объединениям и предприятиям было реализовано 22 % рудничной стойки и ни одного кубометра деловой древесины при годовом плане 474,2 тыс. куб. м. «Лесснабсбыт» РСФСР только объединению «Донецкуголь» отказал в поставке промышленного леса в объеме более 200 тыс. куб. м. Срывали выполнение заключенных договоров организации Красноярского края, Пермской, Свердловской, Кировской, Тюменской, Архангельской, Вологодской областей.
18 апреля 1991 г. в Киеве был подписан взаимосогласованный протокол парламентской комиссии Верховного Совета УССР, правительства республики и представителей совета бастующих коллективов шахтеров. В первом же пункте протокола отмечалось, что шахтеры просят Верховный Совет УССР принять Конституцию Украинской ССР до подписания Союзного договора. Госуглепрому УССР поручалось начать переговоры по подготовке Генерального тарифного соглашения по угольной промышленности на 1992 г. В целом же протокол представлял собой комплекс мероприятий, направленных на восстановление нормального рабочего режима (предоставление участвовавшим в стачке шахтам льготных кредитов, оказание материальной помощи семьям бастовавших шахтеров, отзыв штрафных санкций, оказание материальной и технической помощи небастовавшим коллективам, а также выходящим из забастовки и т.д.). Согласно протоколу, могли создаваться региональные рабочие группы в соответствии с существующим законодательством. После утверждения протокола Верховным Советом Украины в течение 2 суток повсеместно должен был быть восстановлен рабочий режим [12].
С трудом, но горняцкие коллективы выходили из забастовки. В области 26 апреля бастовали еще 22 шахты. 9 мая московская газета «Мегаполис-экспресс» сообщала, что, по данным украинского республиканского стачкома, 5 мая в Донбассе бастовали 36 тыс. человек. К концу первой декады мая забастовка прекратилась. В целом весной 1991 г. в Донецкой области в забастовках приняли участие 49 шахт (40 % общего их количества) и 14 шахтостроительных организаций.
События первой половины 1991 г. во многом стали трагичными для украинского народа. Шахтёры Украины оказались втянутыми в борьбу, проходившую в России между М.С. Горбачевым и Б.И. Ельциным и стоящими за ними политическими силами. Экономика УССР стала заложницей этой борьбы. Начавшаяся на шахтах забастовка не только подрывала угольное производство, но и нарушала производственный режим всего народного хозяйства республики, разрушая потенциал, создававшийся предыдущими поколениями. Связанные в единый народно-хозяйственный комплекс СССР, горняки одними из первых ощутили на себе последствия разрыва экономических связей с Россией. Вынужденная безработица была организована шахтёрскими неформальными лидерами в забастовочное движение, которое было направлено в политическое русло. Украинское правительство не смогло решить проблему материального обеспечения угольной отрасли не только в силу противоречий между украинской и российской исполнительной властью, но и вследствие того, что Совет Министров РСФСР уже не контролировал ситуацию на местах.
В рассматриваемый период в УССР реакцией на проходившие в СССР социально-экономические и политические процессы стали две основные линии политического поведения. С одной стороны, взвешенная, конструктивная позиция республиканской законодательной и исполнительной власти, направленная на предотвращение развала топливно-энергетического комплекса, сохранение социального мира и материального благосостояния украинского народа, а с другой – политический экстремизм, конфронтационность той части шахтёрских лидеров, которые были объединены в РССКД и в Совет представителей бастующих предприятий Украины. События 1991 г. должны пополнить исторический опыт украинского народа уроком: ни при каких условиях экономика государства не должна быть средством политической борьбы.
У статті здійснена спроба показати взаємовідношення вищих органів влади УРСР, лідерів страйкового руху і шахтарських колективів у першому півріччі 1991 р. Розкритий процес переговорів, пов’язаних із реалізацією вимог горняків, описані прийняті керівництвом заходи щодо запобігання страйку, а після його початку – із зняття соціального конфлікту і переводу галузі у виробничий режим. Весінній страйк у Донбасі розглядається як складова частина боротьби, що велась у цей період у Російській Федерації. Змушене безробіття, пов’язане з припиненням поставок з Росії необхідних матеріалів, створювало сприятливі підстави для агітаційної роботи у шахтарських колективах, а у підсумку і для припинення вуглевидобутку на шахтах Донбасу.
In this article an attempt is made to show the interrelations of the Highest Authorities of Ukrainian Republic, leaders of strike movement and miners’ collectives in the first half of 1991. These material discovers a process of talks, connected with the realization of miners' demands, measures taken by the government in order to prevent the strike, the raising of social conflict after the strike's beginning and putting the coal industry into production condition. Spring strike in Donbass is shown as a part of political struggle, that was taking place in Russia at that period. The forced «unemployment», connected with stopping of necessary material supplies from Russia created favorable conditions for promotional work in miners' collectives and finally it stopped coal output at mines of Donbass.