В статье доказывается тезис о том, что с июля 1964 г. до марта 1975 г. на территории южного Курдистана существовало курдское национальное образование государственного типа. Приводится сравнительный анализ основополагающих признаков государства и исторической действительности и делаются соответствующие выводы.
Курды – 40-миллионный народ со своей богатой культурой и ис-торией, который населяет центр Ближнего Востока с древнейших времен по настоящее вре-мя. Особенный интерес у исследователей Курдистана вызывает период с июля 1964 г. по март 1975 г., когда мы можем говорить о том, что на территории южного Курдистана воз-никло общественное образование государственного типа с названием «Курдистан». Номи-нально считаясь частью государства Ирак, именно в этот период южный Курдистан фактически выделился в отдельное объединение. Это можно с определенностью утверждать, базируясь на объективном сравнении признаков наличия государственного образования как такового с реалиями того времени.
Период национально-освободительной борьбы курдского на-рода за независимость на территории южного Курдистана во второй половине ХХ века подробно освещался советской историографией исключительно в 60 – 70-х гг. прошлого ве-ка. Причина, по которой советские историки по указанию руководства СССР были при-влечены к освещению данной проблемы, заключалась в том, что задачи курдского национально-освободительного движения именно в тот период совпадали с внешнеполитическими интересами советского государства.
Целью данной работы является попытка обобщить научные исследования ученых-курдоведов по истории южного Курдистана середины ХХ века и дать им политически незаангажированное толкование.
Среди фундаментальных исследований данной темы следует отметить работы советских ученых: профессора, д.и.н. Ш.Х. Мгои (защитившего диссерта-цию по этому вопросу) [1], П. Демченко [2] и Ш.Ч. Аширяна [3], которые рассматривали проблематику исключительно сквозь призму интересов советского руководства и работали под неусыпным контролем советских спецслужб. Кроме этого, следует отметить также ра-боты историков, исследователей истории Ирака А.Ф. Федченко [4] и С. Гореликова [5], ко-торые, хотя и не направлены на рассмотрение курдского вопроса, тем не менее косвенно его касаются.
В данной статье мы попытаемся провести исследование исто-рии южного Курдистана на основе анализа материала, собранного советскими учены-ми-исследователями. Данная тема очень актуальна в связи с процессами, которые разворачиваются в настоящий период в южном Курдистане (имеется в виду попытка обретения южными курдами полной независимости путем отделения от государства Ирак и признания их государства мировым сообществом).
С началом холодной войны советское руководство стало рассматривать народ южного Курдистана в качестве военно-стратегического партнера на Ближнем Востоке. Территория южного Курдистана была не только удобным гео-стратегическим плацдармом для ведения разведывательных операций в большинстве стран Ближнего Востока. Она была краеугольным камнем всего ближневосточного ре-гиона, и умелая «игра» с этим «камнем», по мнению кремлевских аналитиков, могла привести не только к вытеснению западных стран из этого региона, но и к экспорту в него коммунистической революции и возникновению дружественных СССР социали-стических режимов.
Умелая «игра», по мнению советской разведки, должна бы-ла заключаться в том, чтобы, с одной стороны, поддерживая национально-освободительное движение в этих странах, максимально дестабилизировать внутрипо-литическую обстановку в этих государствах и тем самым подготовить почву для буду-щего падения существовавших там режимов. С другой же стороны, следовало предотвратить распад государств на национально-культурные области и сохранить су-ществовавшие государственные границы, как бы нелепо они не были выкроены исто-рией.
При этом советское руководство нисколько не считалось с ин-тересами народов, которые проживали на данной территории. Поэтому, внешне радея за интересы национальных меньшинств и подстрекая их на национально-освободительную борьбу, СССР при этом пытался набрать «максимальное количество очков», чтобы оказы-вать воздействие на политику государств Ближнего Востока. Об этом можно судить на ос-нове анализа работы Ш.Ч. Аширяна , в которой отражаются дуалистические интересы СССР в регионе [3]. Так, в частности, внешне радея за интересы национальных мень-шинств, Коммунистическая партия Ирака ревностно относилась к усилению влияния курдского национального движения и периодически шантажировала лидеров курдов, за-ставляя их оперировать в рамках территориальной целостности Ирака.
Ирак – это ближневосточное государство, искусственно скроенное Великобританией после Первой мировой войны из самого «жирного» куска бывшей Османской империи вопреки воле народов, проживающих на его территории и, в частности, вопреки желанию южных курдов, для которых создание подобного госу-дарства привело к разъединению с северными соотечественниками.
Советское государство, наследуя ленинскую концепцию по-строения коммунизма в отдельно взятой стране, не ставило своей задачей восстановление исторической справедливости и пересмотр государственных границ как Ирака, так и сосед-ствующих государств. Именно поэтому, рассматривая вопрос национально-освободительного движения курдов в Ираке, советская историография всегда пыталась удержать его в русле борьбы исключительно за культурную автономию в рамках территори-альной целостности Ирака. Соответственно период борьбы курдов она называла не иначе как «курдским революционно-демократическим движением» [1, с. 208]. И ее нисколько не смущало ни то, что этот период затянулся на 16 лет, ни то, что этот период можно запросто разбить на четыре периода, называемые в историографии «войнами», ни многое другое, о чем будет сказано ниже [6].
Одним из моментов, который советские историки пытались закамуфлировать от внимания общественности, было строительство курдской государ-ственности после Третьей курдско-иракской войны, начиная с лета 1964 года [6].
Однако для того, чтобы говорить о курдской государствен-ности, следует определить основополагающие признаки государства, среди которых выделим наличие:
Единого наименования области, уникального для опреде-ленного региона.
Единого руководства, единолично осуществляющего контроль над этой территорией.
Единых законов, которые служат гарантом легитимности правительства.
Единых вооруженных сил, которые являются гарантом осуществления воли правительства и претворения в жизнь законов.
Единой налоговой базы и единой юридическо-правовой системы, регулирующих отношения субъектов.
Определенных государственных границ, символов государ-ства, денежных знаков, знаков отличия.
Международного признания и создания сети представи-тельств.
В результате дальнейшего анализа мы убедимся, что многие из этих пунктов претворились в реальность после июля 1964 г.
1. После образования государства Ирак его северные районы сохранили историческое название «Курдистан», которое стало наименованием государст-венного образования. Название это носило устойчивый характер и было зафиксировано во множестве государственных документов. Вся территория, контролируемая курдами, была поделена на 4 ливы (провинции), которые в свою очередь делились на казы (районы) и на-хии (волости). Гражданскую администрацию всех единиц, от деревни до ливы, составляли комитеты гражданского управления. В небольших деревнях эти комитеты состояли из трёх человек, в больших – из пяти.
2. VI съезд Демократической партии Курдистана (ДПК), прохо-дивший 1 – 9 июля 1964 года, положил начало формированию органов государственного политического управления в Курдистане. Народ Курдистана представлял парламент Курди-стана – Совет революционного командования Курдистана (СРКК), который возглавил гене-рал Мустафа Барзани. Следует отметить, что генерал Барзани пришел к власти не в результате переворота, как это делали его иракские коллеги, он не был ставленником ни од-ной из держав мира. Он был всенародно и легитимно избранным руководителем курдского государства.
В парламент Курдистана вошли 63 человека, из которых 27 были представителями ДПК, 11 – представителями партизанских отрядов, 4 христиан (2 ассирий-ца и 2 халдея), 1 представитель туркмен, а также представители арабов, участвовавших в движении. СРКК создал 5 комиссий: конституционную, юридическую, административную, военную и финансовую. СРКК должен был созываться не менее трех раз в год [6].
Одновременно был создан исполнительный орган – правительст-во Курдистана, получившее название «Исполнительный комитет» («Мактаб Танфизи»). Его главой был избран первый секретарь ЦК ДПК – Махмуд Осман. «Мактаб Танфизи» состоял из 18 человек, 12 из которых были представителями ДПК. В правительстве было занято бо-лее сотни человек. Оно состояло из восьми ведомств: политического бюро; военного бюро; бюро юстиции (ему подчинялись все гражданские суды, включая Высший военный трибу-нал и Верховный суд, рассматривавший главным образом преступления политического ха-рактера, например шпионаж и тяжкие воинские преступления); финансового бюро; бюро иностранных дел (у ДПК были представители в Европе и Каире); отдела по руководству экономикой; отдела СМИ (Барзани имел свой печатный орган – газету «Хабат» и собствен-ную радиостанцию – «Голос Иракского Курдистана»); отдела безопасности и контрразведки.
Следует обратить внимание на то, что «Мактаб Танфизи» имел более или менее постоянное местопребывание, что облегчало контакты населения с членами этого органа власти. Исполнительный комитет создал два подкомитета: на-логовый и юстиции.
3. Наиболее существенным событием в процессе создания го-сударственной формы правления следует считать введение в действие конституции Курди-стана – «Дастур». Этот документ был одновременно и конституцией и сводом законов Курдистана. В законе, принятом СРКК 9 октября 1964 года, созданной системе управления давалось следующее правовое обоснование: «Власть курдской революции выполняет функ-ции иракского государства в Иракском Курдистане. Совет революционного командования является законным выразителем этой власти, так как он выражает интересы курдского народа в период войны и будет выполнять эти функции до тех пор, пока не будет выполне-но основное требование нашего народа – самоопределение в рамках Иракской демократи-ческой республики» [6].
Подкомитет юстиции в подконтрольных курдам районах ор-ганизовал около двадцати гражданских судов, подчинявшихся юридическому бюро [6]. Председателями этих судов были бывшие судьи данного района, перешедшие на сто-рону революции, или же авторитетные люди, которых назначал «Мактаб Танфизи». Ес-ли преступник подлежал наказанию на срок более трех лет, то его дело передавалось на рассмотрение военного трибунала. Кроме местных судов и военного трибунала в том же 1964 г. был образован Верховный революционный суд, который занимался рассмот-рением дел политических заключенных, шпионов, изменников, расследованием дел во-еннослужащих и т.д. Обвиняемому предоставлялось право иметь защитника, причем даже из числа иностранцев. Высшая мера наказания предусматривалась только для предателей курдского народа – «джашей», или изменников делу революции. Местом пребывания Верховного революционного суда был г. Мават [6].
4. Армия Курдистана, какой она окончательно сложилась в 1964 году, насчитывала около 35 тысяч человек, из них 13400 кадровых бойцов – пешмарга, ос-тальные – территориальная милиция, призывавшаяся в случае опасности для района. Армия делилась на 10 «дивизий» (представлявших собой соответственно полки и бригады от полу-тора до нескольких тысяч человек), батальоны, роты и взводы. Кроме 10 дивизий был от-дельный батальон из 600 человек, охранявший командные пункты, а также личная охрана Барзани, в основном старые соратники генерала, «барзанцы». На стороне Барзани воевало 70 кадровых офицеров иракской армии, включая одного бригадира. Армия имела на вооруже-нии несколько горных пушек и значительное количество малокалиберной горной зенитной артиллерии. Была создана военная академия, где преподавали кадровые офицеры, а в частях – курсы для обучения артиллерийскому делу и обращению с современным оружием. Связь с частями на 500-километровом фронте обеспечивали две полевые радиостанции и множество раций. Весьма примечательно то, что генерал Барзани впервые в истории Курдистана создал курдскую профессионально-патриотическую армию. Показателем профессионализма можно считать тот факт, что военнослужащие регулярно получали денежное содержание, при по-мощи которого они могли прокормить свои семьи. Кроме этого, в армии было строго запре-щено мародерство, которое является неотъемлемым атрибутом империалистической и наемной армий. Солдаты и офицеры армии Курдистана получали одинаковое денежное со-держание. В военное время оно составляло 3/4 динара в месяц (около 2 долларов), что при-мерно равнялось прожиточному минимуму. Для семейных выплаты были более высокими. Так, человек, имевший пятерых детей, получал уже 7,5 динаров.
В армии Барзани существовал институт политкомиссаров, про-водивших с солдатами учебно-воспитательные лекции и беседы. От солдат и офицеров тре-бовалось понимание важности их миссии для блага курдского народа, понимание политики руководства армии и правительства.
В армии в качестве дисциплинарных наказаний практикова-лись гауптвахта и лишение отпуска, но самым унизительным для пешмарга наказанием было временное лишение права ношения оружия. Униформы у пешмарга не было и хо-дили они в традиционном курдском костюме, которому, однако, старались придать «военный» вид: курдская куртка по своему покрою приблизилась к френчу и на ней появились накладные карманы и погоны [6].
5. Налоговый комитет установил налог, взимаемый с населения, равный 5 % урожая. Для сбора налога комитет имел свои районные отделения, в состав ко-торых входили 3 человека: представители центральной администрации, армии и местного населения. Районные налоговые отделения имели право пересмотреть размеры налога – уве-личить или уменьшить его в зависимости от конкретных обстоятельств. Попутно отметим, что крестьяне Курдистана оказывали помощь национально-освободительному движению и другими способами, в том числе в виде добровольных пожертвований. В итоге общий раз-мер взносов в пользу революционного движения в среднем составлял 25 % урожая. Налоги в основном взимались натурой (рис, табак, пшеница и т.д.) и только в отдельных случаях деньгами [6]. Примечательно, что Совет революционного командования и «Мактаб Танфи-зи» категорически запрещали отбирать у населения что-нибудь силой. В случае, если воен-ные или гражданские органы власти вынуждены были прибегать к принудительному изъятию у населения продовольствия, выплачивалась денежная компенсация [6].
Еще одним признаком того, что курдское сообщество стало обретать черты государственности, является формирование налоговой системы с четко выработанной процентной ставкой налога. Это говорит о стабильном государственном устройстве, так как в нестабильном состоянии государство отнимает у крестьян все, что может, то есть занимается полной продовольственной экспроприацией, которая, на-пример, имела место при революционном движении во многих странах мира, в том числе и в России во время революции 1917 г.
6. За время существования курдского государства границы периодически изменялись по причине непрекращающихся боевых действий, однако в основном границы государства Курдистан оставались в пределах южных областей ис-торического Курдистана, за исключением городов Мосул и Киркук.
Курды использовали денежную валюту как иракского госу-дарства, так и соседних государств, в том числе и международную валюту.
7. Курдское государство не получило широкого госу-дарственного признания, однако курды заключали договора как с правительствами го-сударства Ирак (примером чего можно считать договор об автономии, заключенный между курдским правительством и баасистким правительством Ирака 11 марта 1970 года), так и с другими государствами мира (СССР, Ираном, Сирией, Египтом).
Таким образом, подводя итог вышесказанному, мы можем говорить о том, что на территории южного Курдистана с июля 1964 г. по март 1975 г. существовало государственное образование, хотя и не признанное de facto многими странами мира.
С приходом к власти в Ираке национал-социалистической партии БААС, по мере укрепления ее связей с Советским Союзом, векторы интересов курдского национально-освободительного движения и внешнеполитических интересов СССР начали расходиться. В результате этого курдское национально-освободительное движение в русскоязычной историографии перестало вообще исследоваться, а все упо-минания о деятельности курдских патриотов на территории южного Курдистана начали носить исключительно негативный оттенок.
Недостатки одностороннего рассмотрения курдского вопро-са в советский период начали постепенно исправлять после распада СССР российские и курдские ученые-курдоведы. Особенно это касается попыток преуменьшения роли ге-нерала Мустафы Барзани в истории курдского национально-освободительного движе-ния и авторитета руководимой им Демократической партии Курдистана. Работы, направленные на исправление этих недостатков, написаны академиком Ш.Х. Мгои [7], [8], Д. Комаровым [9], К.И. Мирзоевым [10], А. Титале [11], С. Бана [12], а также оче-видцами событий, которые после развала СССР смогли опубликовать свои историче-ские свидетельства. Среди них генерал П. Судоплатов [13], О. Джалил [14] и многие другие.
История курдского государства на территории южного Кур-дистана в 60 – 70-х гг. ХХ в. исследована крайне недостаточно, и большинство оценок по данному вопросу были сделаны крайне тенденциозно. Поэтому данная тема и даль-ше остается перспективной для независимых исследователей.
У статті доводиться тезис про те, що з липня 1964 р. до березня 1975 р. на території південного Курдис-тану існувало курдське національне утворення державного типу. Наводиться порівняльний аналіз осно-воположних ознак держави та історичної дійсності і робляться відповідні висновки.
The thesis about existence of kurd national state on the lands of south Kurdistan from July 1964 till March 1975 is argued. The compartments of theoretical attributes of common state and the history reality are made in the article. The resume is made.