Автор рассматривает философскую теорию М. Хайдеггера о связи человеческого сознания и языка. Немецкий ученый не только использовал языковую тематику для защиты своих философских взглядов, но и разработал свою концепцию языка. Хайдеггеровская языковая концепция оказала значительное влияние не только на “язык” философии, обогатив его новыми категориями и понятиями, но и на “язык” психологии, истории и других наук. В философии Хайдеггера понятие “Dasein” приобрело новое значение. Бытие человека, так как оно для нашего сознания является самым доступным и близким, путем герменевтического анализа используется для раскрытия присутствующих в человеческом существовании сущности и смысла бытия.
Проблемы “Человек”, “человеческое познание”, “место Человека в мире” оставались в фокусе внимания философии в самые разные периоды ее развития. Причем в размышлениях философов еще с древних времен то приглушенно, то более явственно звучала мысль о самой тесной связи человеческого сознания с языком. Многие философы, принадлежащие к различным течениям, обращались к проблеме “языка” для изложения своих философских мыслей. Одним из ярких представителей философии языка является Мартин Хайдеггер. Немецкий ученый не только использовал языковую тематику для защиты своих философских взглядов, но и разработал свою концепцию языка. Хайдеггеровская языковая концепция оказала значительное влияние не только на “язык” философии, обогатив его новыми категориями и понятиями, но и на “язык” психологии, истории и других наук.
Следует отметить тот факт, что многие ученые неоднократно обращались к теме философского языка Мартина Хайдеггера, пытались объяснить суть его категорий путем философского анализа. Так как полные и исчерпывающие объяснения не были еще найдены, мы попытаемся проанализировать при помощи различных подходов одноу из хайдеггеровских категорий. А именно философскую категорию “Dasein”, которая занимает центральное место в языковом корпусе философии М. Хайдеггера. Мы попытаемся взглянуть на толкование “Dasein” с разных точек зрения, используя как философский принцип толкования языковой концепции, так и лингвистический подход для объяснения философских мыслей ученого. Для изучения этой категории воспользуемся разными по методам и приемам видами анализа: этимологическим, семантическим, герменевтическим.
Как известно, вне философской теории М. Хайдеггера, “Dasein” – это часто употребляемая полисемичная лексическая единица со значениями: “существование”, “наличие”, “присутствие”, – являющаяся субстантивацией глагола “sein”. Употребляемая как глагол, она обозначает бытие как человека, так и любого сущего:
Wir sind schon da–
Мы уже здесь;
Post ist da–
Почта здесь;
Der Frühling ist da–
Пришла весна.
Отделяемая приставка “Da” выступает как наречие и переводится: “здесь”, “тут”, “вот”. Т.е. речь идет о “наличии”, “присутствии” чего-то или кого-то. Глагол “sein”, который переводится как “быть”, “находиться”, “происходить”, не только еще раз констатирует наличие “некоего присущего”, но и определяет место во временном пространстве. Изменяя свою временную форму, “sein” уточняет место “присутствия” бытия:
Wir waren da;
Post wird dasein.
Заимствуя это слово для своей языковой концепции, Хайдеггер вносит радикальные изменения в интерпретацию этой лексической единицы.
Разнообразная интерпретация “Dasein” демонстрирует многообразие примеров при переводе этой лексической единицы. Конечно, рассмотреть и проанализировать все примеры невозможно, поэтому остановимся только на некоторых трактовках, которые, на наш взгляд, дают более полную картину “Dasein”.
Прежде всего следует отметить, что эта категория называет сущее, которым является человек и только он. Под “существованием” человека не подразумевается “существование” рода живых существ. Называя человека “Dasein”, Хайдеггер ведет речь о его сути. “Dasein” является сущим, “в бытии которого дело идет (es geht um) о самом этом бытии” [1]. Отталкиваясь от этого суждения, многие переводчики прибегают к категории “присутствие” для перевода “Dasein” . Нам кажется, что перевод этого понятия не совсем удачный. В первую очередь потому, что он не отражает внешнее строение немецкого слова, которое говорит о строении человеческого бытия (здесь-быть, тут-существовать, там-происходить). Так как внешняя и внутренняя форма этого слова,его двусоставность, раздвоенность, двоякость передают сущностную особенность человеческого бытия как бытия “герменевтического”, “бытия-о-бытии”, “несовпадение” бытия этого сущего с самим собой как антологическое основание самой возможности этого человеческого существа” [3].
Простейшим образом понимается человеческое существование как некое место, в котором осознается, проявляется, “высвечивает” сам мир и бытие. “Dasein” – “бытие–здесь”, “здесь–бытие” – “это такое бытие в мире, которое, пребывая в бытии, сопряжено с бытием – озабочено им, печется о нем, задается вопросом о нем и вопрошает его” [3]. Эта трактовка демонстрирует, что “Dasein” – это не случайное составляющее целого, он приобретает свой смысл в бытии, он неотъемлем от целого, а находится в единстве именно с миром – окружением. Но и бытие обретает в нем цельность и свой смысл.
Понимание “Dasein” только как места в мире, которое наделяет любое человеческое существование особостью, не полностью раскрывает понятие “Dasein” . Если рассматривать это понятие, взяв за основу “sein” как притяжательное прилагательное “его, свой”, мы можем сказать, что этот единый целостный мир подразделяется и на “его, свой” мир. Т.е. мир специфических человеческих интересов, нужд, забот, а также специфических его самоидентефицирований. Таким образом в этом случае “Dasein” рассматривается и является единством субъекта и объекта. Следует отметить, что Хайдеггер пытается исключить из “Dasein” изолированное от мира сознание. Он избегает отдельной фиксации сознания и мира, но все же отличает “Dasein” от прочих живых существ. Хайдеггер “все же предполагает особое положение сознательного человеческого существа, ничем, по существу, не доказывая отсутствия “Dasein” у животных и придерживается на сей счет самых традиционных воззрений” [6].
На наш взгляд, наиболее удачным переводом “Dasein” является “вот-бытие”. Главным моментом является выделение приставки da, которое измеряет и определяет смысл. Во-первых, приставка da является неотъемлемой частью “Dasein”, его смысловой наполненностью, фактичностью. Хайдеггер говорит о заброшенности (Geworfenheit) “Dasein” в свое Da. Во-вторых, da является как бы проводником в окружающий мир: “Где?” – “Вот, здесь”. Единство этих двух моментов Хайдеггер называет открытостью (Erschlossenheit). Он усматривает источник открытости существования в его временности, которую он называет “экстатическая временность существования” [1]. Эта временность отражается в видо-временных изменениях глагола “sein” и является не последовательностью моментов, а целостностью трех измерений (экстазов) – экзистенциально понятых прошлого, настоящего и будущего. “Онтологическая структура “Dasein” – единство трех “экстазов” времени: бытие-всегда-уже-в-мире (модус прошедшего); бытия-при-внутри-ировом-сущем (модус настоящего) и устремленности вперед, или “проекта” (модус будущего)” [4].
Важно отметить, что, взятая изолированно, лексическая единица “Dasein” характеризуется как “пустое” и обозначает целый комплекс понятий, поскольку она относится к самым различным сферам научных знаний: истории, физиологии, психологии и др.
В философии Хайдеггера понятие “Dasein” приобрело новое значение. Бытие человека, так как оно для нашего сознания является самым доступным и близким, путем герменевтического анализа используется для раскрытия присутствующих в человеческом существовании сущности и смысла бытия. Самобытие, к которому “Dasein” может так или иначе относиться, называется экзистенцией. Поскольку не существует однозначной трактовки “Dasein”, она всегда определяется контекстуально. Т.е. лексическое окружение обозначает это понятие, окрашивая его в соответствующие тона. Прослеживая вхождение “Dasein” в различные контексты, можно выявить динамику движения мысли философа от проблемы к проблеме, от одного предмета истолкования к другому. “Через задание нового контекста, контекста бытийных характеристик, экзистенциалов изменяется и смысл самого “Dasein”, которое все больше распадается на “da”, подчеркивающее его конкретность, посюсторонность, “втравленность” в мир, и “Sein” – бытие во всяком сущем, наполняющее мир “естественной установки” онтологическим весом и значимостью” [7]. Эта онтология по своему методу и принципу является герменевтикой и экзистенциалами “Dasein”. Согласно Е.Ф. Фалееву, экзистенциалы “Dasein” можно выстроить в единой последовательности, отражающей ход герменевтического прояснения “бытийной ситуации”, положения “Dasein” в мире:
Любопытство – Neugier;
Задетость – Bewegtheit;
Забота – Sorge;
Встречающиеся – Begegnende;
Знакомство – Vertrautheit;
Наличие – Vorhahdenheit;
Подручность – Zuhandensein;
Значимость – Bedeutsamkeit;
Взаимосвязь отсылок – Verweisungszusammenhang [7].
Каждый из этих экзистенциалов представляет собой определенный этап существования “Dasein”, его определение в окружающем мире. Потому невозможно рассматривать эти экзистенциалы отдельно друг от друга.
Характеризуя и объясняя категорию “Dasein”, следует обратить внимание на еще один важный момент. Как было уже сказано выше, Хайдеггер дистацирует “Dasein” от всех живых существ, приписывая этой категории только понятие человеческого бытия. “Dasein” отличается от бытия других сущих тем, что в своем бытии он может сказать о самом этом бытии. О человеке можно судить: “он есть” – и это только по тому, что его человеческая сущность заключается в языке. “Dasein” есть человек, поскольку он отдан в распоряжение языка и используется им (языком) для того, чтобы говорить на нем” [2].
Хайдеггер вплотную подходит к решению вопроса о смысле бытия, которое он определяет через “Dasein”, т.е через то единственное и отличное от других сущее, которое способно само поставить вопрос о бытии. Само бытие, к которому “Dasein” может так или иначе относиться и всегда так или иначе относится, называется, как было сказано уже выше, “экзистенцией”. Бытие понимает себя всегда из своей экзистенции, из возможности для себя самого быть или не быть самим собой. Язык как феномен имеет связь с экзистенциональной конституцией выявления “Dasein”. Фундаментом языка является речь, которая изначально связана с чувствованием и пониманием, т.е. со смыслом высказывания. Экзистенциональный фундамент имеет и другая разновидность речи – молчание. Тот, кто молчит в обоюдном говорении, может дать понять больше, чем тот, кто беспрерывно говорит. Пространная речь ведет к неясности понятого. Чтобы уметь молчать, “Dasein” должно уметь что-то сказать, т.е. обладать собственной богатой раскрытостью самого себя. “Dasein” имеет язык и проявляет себя как сущее, которое обладает речью. “Dasein” пользуется речью для объяснения сущности вещей, тем самым позволяет увидеть и понять эту сущность путем описания формальных структур существования бытия как потока сознания. “Dasein” через призму внутреннего мира дает картину своего существования.
Одно из центральных хайдеггеровских понятий “Dasein” является многоплановой категорией. Она уподобляется “плавающей метке”. Анализируя употребление “Dasein” в различных контекстах, можно на примере философских трудов М. Хайдеггера выявить динамику движения мысли ученого в поисках истины бытия. Этот поиск истины осуществляется через язык, которой проясняет сущность “Dasein”, поскольку он имеет корни в его экзистенциональной структуре. Согласно М. Хайдеггеру, “Dasein” постоянно находится на пути к языку, к сущности бытия.